Многим кажется, что архетипы это просто ещё одна вариация на тему психологических типологий. Однако, если копнуть глубже, тема гораздо более сложна и, мы бы даже сказали… непредсказуема. Увы, исследований, которые попытались бы синтезировать тему архетипов в нечто цельное, пока что не хватает. Поэтому приходится заполнять вакуум подручными средствами.

Слово «архетип» - очень древнее. Оно происходит от такого популярного среди философов Эллады термина, как «архэ» (ἀρχή) - первооснова, первоэлемент, из которого состоит мир. Например, Евангелие от Иоанна начинается известной фразой «Вначале было Слово», что звучит на языке оригинала как «Эн архэ эн о Логос» (Ἐν ἀρχῇ ἦν ὁ λόγος).

В таких словах, как «монарх», «олигарх», «патриарх», «архангел», «архитектор», «археолог», мы тоже встречаем производные от ἀρχή. Таким образом, если по Иоанну первым словом было «Бог», то угадайте, какое слово могло стать вторым:-)

Где мы впервые сталкиваемся с термином «архетип»? А вот тут — первый сюрприз!

Внимание: впервые это слово встречается в классике литературы по... магии. В частности, Мэнли Холл в «Тайных учениях всех времён» приводит такой отрывок из второй книги древнегреческого трактата «Поймандр» (II-III вв.), авторство которого традиция приписывает богу магов Гермесу Трисмегисту:

Что дальше? А дальше это слово вспоминает Псевдо-Дионисий Ареопагит (V-VI вв.). В трактате «О божественных именах» он сравнивает с архетипом (άρχέτυπον) категорию добра: «превосходящее солнце Добро, своего рода запредельный, пребывающий выше своего неясного отпечатка архетип» (перевод Г. М. Прохорова).

Немного об Ареопагите. Значение его произведений для христианства почти такое же, как и у Нового Завета. Ареопагит первый, кто системно ответил на следующие вопросы: 1) как там на небе всё устроено; 2) как устроен процесс общения человека с Богом; 3) зачем в этом процессе нужны посредники в виде церкви. То есть именно он по большому счёту и превратил сборник поучительных историй в полноценную религию. Авторитет этого автора был таков, что когда впоследствии католическая церковь разделилась на рационалистов типа Фомы Аквинского (по сути, протонауку) и мистиков типа Иоганна Экхарта — казалось бы, совершенно противоположные по своему подходу лагеря — и те, и другие опирались на… труды Ареопагита!

И вот этот самый автор подхватывает в герметической магии термин «архетип». Впрочем, Фрэнсис Йейтс считала, что Ареопагит пересекается с Гермесом Трисмегистом не только в этом пункте. Впрочем, это и неудивительно: в конце концов, общим источником и для герметизма, и для трактатов Ареопагита являются произведения последователей Платона. И если попытаться осмыслить значение термина «архетип» у обоих авторов, то получится, что для них архетип то же самое, что для Платона эйдосы.

Подтверждением этого вывода является цитата из византийского монаха и богослова Иосифа Вриенния (1359 — до 1438), который видел благородство человека в том, чтобы «хранить данный ему образ архетипа и уподобиться ему» (цитируем по Аврааму Позову). Итак, в трёх подряд примерах (а больше и нет) мы видим понимание архетипа у древних как высшего начала, отражающего божественный замысел. Ни дать, ни взять — эйдос.

Интересно, что в последние сто лет наука неоднократно сталкивалась с феноменами, которые описаны у греческих философов. Наверное, в этом нет ничего удивительного, ведь учёные добрались до самого что ни на есть архэ (физика элементарных частиц и теория Большого взрыва).

В научный оборот слово «архетип» вошло 12 июля 1919 года. В тот день в Лондоне проходил совместный симпозиум психологов и философов на тему инстинкта и бессознательного. Были прочитаны шесть докладов; хотя все они имели абсолютно одинаковые названия, два доклада вошли в историю науки. Это выступление английского невролога Уильяма Риверса и речь швейцарского психиатра Карла Густава Юнга. Именно последний и предложил интересующий нас термин, чтобы обозначить элементы открытого им ранее коллективного бессознательного.

Юнг это тот самый человек, который придумал психологические типы, породившие впоследствии MBTI, JTI и другие известные тесты. Зачем ему понадобились ещё и какие-то архетипы? Откуда взялась эта мысль?

Вопрос довольно тёмный, который сам Юнг запутывал достаточно успешно. Он ссылается то на швейцарского основателя культурологии Якоба Буркхардта, то даже на богослова Аврелия Августина… впрочем, без подробностей. А ведь вопрос интересный — чего это вдруг учёный обратился к религиозно-магическому термину?

Только изучение иноязычных источников позволило наконец свести концы с концами. Оказывается, Якоб Буркхардт в частном письме к архитектору Альберту Бреннеру от 11 ноября 1885 года объясняет значение для немцев гётевского «Фауста» следующей фразой (перевод и курсив наши собственные):

Откуда Юнг мог знать, что пишет Буркхардт в своих письмах? Тот ушёл из Базельского университета за два года до того, как туда поступил учиться Юнг. Поэтому общаться они не могли. Но, по-видимому, какая-то традиция в виде конспектов лекций или же ещё чего-то оставалась.

Что вынудило Юнга вспомнить профессора из альма-матер? Великий психиатр заметил, что в лечении душевнобольных случается этап, когда у пациента возникают фантазии, в которых доктор представляется Спасителем или богоподобным существом. Они не основываются на личных воспоминаниях пациента, поэтому их нельзя отнести к проявлениям индивидуального подсознания. Но при этом фантазии репродуцируют точно такие же образы и взаимосвязи, которые известны из старинных текстов.

На основании чего швейцарец пришёл к выводу, что в подсознании человека есть дополнительный, более глубокий слой, где дремлют общечеловеческие, изначальные образы. Этот слой он назвал коллективным бессознательным, а образы — архетипами.

Далее встал вопрос: как это явление объяснить, не создавая нового доказательства существования Бога? Юнг честно попытался, но не справился. С одной стороны, он хочет быть материалистом, заявляя, что архетипы «…суть осадки постоянно повторяющегося опыта человечества». То есть если древние искали в архетипах свидетельства существования высшего, швейцарский врач низвергает архетипы в низшее. В какую-то археологию, если даже не геологию. С другой стороны, указанная геология ведёт себя предельно странно (здесь и далее мы цитируем «Психологию бессознательного»):

Не иначе, как хвост управляет собакой, если верить Юнгу! Давно прошедшие события почему-то управляют тем человеком, который не мог застать их в принципе. Заставляя своих жертв всё время наступать на те же грабли. Мистика! Хотя мистики сказали бы, что карма.

Правда, есть и хорошая новость – если осознать проявление в своём поведении архетипа, то он изменится:

В общем, своим открытием психиатр поставил ряд неудобных для материализма вопросов, за что его критиковали. Например, Карл Ясперс в «Общей психопатологии» (1913):

Завершая разговор о Юнге, мы хотим поблагодарить великого швейцарца за научную честность. Обнаружив еретическое с точки зрения господствовавших философских парадигм явление, психиатр нашёл в себе достаточно смелости, чтобы не пройти мимо. Да, объяснить причины явления не получилось. Ну так человечество много чего не может ещё объяснить, иначе абсолютно все прогнозы бы сбывались. Прогноз погоды, в частности.

Важнейшим этапом в развитии теории архетипов стал выход в 1949 году книги американского филолога Джозефа Кэмпбелла «Герой с тысячью лицами». Проанализировав множество мифов, автор сформулировал концепцию путешествия героя. Из неё следует, что литературные сюжеты созданы на основании похожего шаблона (мономифа). Попробуем пересказать это своими словами:

Впрочем, кому-то может показаться более понятным другой пересказ идеи Кэмпбелла, обнаруженный в довольно необычном источнике: знаменитом российском рэп-баттле между Oxxymiron’ом и Гнойным.

Джозеф Кэмпбелл не первый, кто попытался раскрыть формулу универсального сюжета. Возможно, пионером был советский филолог Владимир Пропп в «Морфологии волшебной сказки» (1928 год). Американец не стал и человеком, сказавшим последнее слово: действующие сценаристы пользуются более поздними разработками Сида Филда (1979 год), Линды Сегер (1981), Роберта Макки (1983), Кристофера Воглера (1992), Джона Труби (2007). Однако для нас важно то, что Кэмпбелл переосмыслил некоторые положения теории Юнга.

Во-первых, Карла Густава критиковали за то, что слишком много значения он придаёт врождённому в человеке (то есть биологическому) в ущерб социальному. Американец довольно остроумно снимает это возражение, показывая, что учение об архетипах – как раз про социальное. Есть система – общество; есть элементы системы – отдельные люди; и есть ключевые правила взаимодействия системы и элементов – архетипы:

Во-вторых, после такого ответа Кэмпбелл обязан был недвусмысленно определиться: архетипы это всё-таки про высшее (как считали древние философы и богословы) или про низшее (как считал Юнг). Разумеется, про высшее! Но вопрос о Боге остаётся всё-таки открытым, поэтому учение американца является незавершённым.

Понять его можно: американский филолог успел застать кризис не только религиозного мировоззрения, но и материалистического тоже. Книга написана сразу после Второй мировой войны, ужасы которой заставили многих усомниться в силе человеческого разума («то, что было тьмой, обернулось светом, но и свет обернулся тьмою»). С точки зрения Кэмпбелла, ещё не всё потеряно. У человека остаётся шанс занять место Бога, только придётся эволюционировать. Для чего нужно познавать свои архетипы и соответствовать им (привет Иосифу Вриеннию):

Последним штрихом, который позволил адаптировать теорию архетипов для практических нужд, стали труды американского психолога Кэрол Пирсон (Carol S. Pearson). Использовав открытие Джозефа Кэмпбелла, она составила список архетипических ролей героя, относящихся к различным этапам его путешествия.

Сперва у американки получилось шесть архетипов (книга «Внутренний герой», 1986 год). Окончательное их количество – 12 – впервые зафиксировано в «Пробуждении внутренних героев» (Awakening the heroes within), опубликованном в 1991 году. В 2005 году вышел перевод на русский язык книги «Герой и бунтарь» (The Hero and The Outlaw), написанной Пирсон в соавторстве с Маргарет Марк. Как правило, русскоязычные специалисты по пирсоновской классификации архетипов пользуются именно последней книгой.

Пирсон связала путь героя с архетипами следующим образом:

После Пирсон каких-то значительных прорывов в понимании архетипов мы не знаем. Несмотря на то, что труды американки породили новые вопросы, её теорию активно пытаются использовать для практических нужд. Кто-то в брендировании, кто-то в одежде, а мы, как говорилось ранее - в профориентации.

Почему для профориентации? Потому что часто даже по названиям архетипов легко можно представить себе выполняемые ими роли. Чем должны заниматься Искатель, Опекун, Правитель — это видно из названий, разве нет? Поэтому и людей можно разделить по архетипам, и профессии. Это особенно актуально сейчас, когда из-за технического прогресса одни профессии исчезают, на их месте появляются другие — в этой ситуации через архетип легче всего выявить общий функционал у различных профессий и быстро переобучить работника.

Однако самое большое практическое значение в применении архетипов нам видится в разрешении кризисов среднего возраста. Дело в том, что у архетипов имеется важный нюанс, который отличает их от психотипов. Этот нюанс позволяет понять, откуда берётся кризис середины жизни. А также почему в юном возрасте люди часто делают ошибки в выборе профессии.

Чтобы узнать, что за нюанс, нажмите кнопку «Далее».